Капитан и Король

Глава 10. Хрупкий мир

- Мертв? Что за чушь вы несете? – кричал Боромир. – Если бы Наместник был мертв, об этом бы уже говорил весь город! А я не слышал ни одного шепота об этом! Как могло случиться, что мой отец мертв?

- Он погиб от своей же руки, - устало ответил Гендальф. – Он взошел на погребальный костер, который специально для него выстроили в Городе Мертвых.

- Какой-то бред! Безумие! Или какая-то страшная ложь!

- Я лично видел, как он взошел на костер. Я лично видел, как он поджег себя. Я еле успел спасти Фарамира.

- Фарамира? – Боромир побледнел и сжал кулаки. – Ты же сам говорил мне, что брат находится в Палатах Врачевания и его охраняют стражники!

- Сейчас, да. А до этого твой отец, решив, что и младший сын погибает, приказал приготовить погребальный костер для твоего брата и для себя.  Скажи спасибо Беренгорду и Пиппену, что они подняли тревогу. Иначе остатки твоего брата сейчас бы разносил ветер.

                Боромир застонал и зашатался. Арагорн подхватил его под руку, испугавшись, что тот сейчас потеряет сознание. Он отвел Боромира к каменной скамейке, на которую тот обрушился, как мешок, и скрыл лицо в ладонях

                Было поздно. Звезды пытались донести свой свет, прорываясь через облака. На земле повсюду горели костры. Казалось, что звездный ковер опустился на землю и освещает последний путь погибших воинов. На улицах была тишина. После битвы куда-то исчезла опасность, которой еще недавно был пропитан весь воздух.

                Но было трое друзей, сидевших в саду, которым было не до этой красоты. Они говорили о победе, о смерти. В день битвы они испытали радость победы и горечь потерь.                

                Боромир не отдыхал с тех пор, как Дикарь повел его тайными тропами к городу. Он ни минуты не отдохнул с тех пор, как закончилась битва – он несколько часов налаживал оборону городу, похороны погибших, успокаивал граждан. Потом он посетил Палаты Врачевания, слушая лихорадочный бред Фарамира.

                Сейчас он сидел в тихом, красивом саду и слушал рассказ Гендальфа о жестокой кончине отца и задавался вопросом – за что? За что ему все эти страдания? Неужели самоубийство отца и тяжелая рана брата – это искупление его, Боромира, вины? Но почему должны страдать близкие ему люди? Разве его собственных страданий было недостаточно? Он так рвался в родной город и и что его здесь ждет? Разрушенный город, погибший отец, смертельно раненный брат. Все усилия восстановить собственное достоинство разбились об эти факты. Арагорн сидел рядом и молчал. Он просто не знал, что сказать, чтобы утешить друга.

- Когда я встретил тебя на улице, Фарамир только что был помещен в Палаты под охраной, - продолжал свой рассказ Гендальф.

- Я въехал в Минас-Тирит через Город Мертвых, - прошептал Боромир. – В воздухе было много пепла. И это был пепел моего отца. Я ещё подумал о том, кто тревожит покой мертвых в такое время. А я, оказывается, задыхался от праха моего собственного отца!

- Боромир, это дело рук Саурона. Он получил власть над твоим отцом и заставил его стать предателем, чтобы проникнуть в город.

- Не смей называть моего отца предателем! – прорычал Боромир.

- А ты можешь назвать другим словом человека, который открыл свою душу шепотам врага, который был ослеплен своей гордыней, который предался отчаянию и бросил город на произвол судьбы? Как ты можешь назвать Наместника, который все это сотворил?

                Боромир сидел молча и неподвижно. В глубине души он понимал, что Гендальф в чем-то прав. Вот только легче от этого не становилось.

- Твоему отцу принадлежал один из палантиров. По нему он внимательно следил как за союзниками, так и за врагами. Но однажды он заглянул слишком далеко и попал под власть Ока. И таким образом его же оружие превратилось в его же собственную ловушку. Теперь уже палантир управлял Денетором. Но твой отец был слишком горд, чтобы понять это.  Он отказывался верить в то, что все, что он видит в нем, это уже неправда, что это то, что показывает ему Саурон. 

- Боромир, он верил в твою смерть. Он видел по палантиру то, что показывал ему Саурон. А ему было выгодно показать твою гибель и свести Денетора с ума, - немного поколебавшись, сказал Гендальф. – Поверь, я и Пиппен, мы оба говорили ему о том, что ты жив и скоро вернешься домой, но он будто не слышал нас. Он считал нас обычными предателями, которые вошли в преступный сговор с противниками Гондора и Наместника. Он говорил, что палантир никогда не обманывает.

- Он верил в мою смерть, - прошептал Боромир. Глубокая, пронизывающая боль пронзила его сердце. Боль потери, которую нельзя восполнить. Как не хотелось верить волшебнику, то он был прав. Отец был слишком горд и слишком презирал Гендальфа, чтобы верить его словам. – Еще одно преступление можно записать на мой счет.

- Боромир, твоей вины здесь нет, - устало улыбнулся Гендальф. – Весть о твоей гибели была слишком тяжелым ударом для Денетора – он ведь так сильно любил тебя. Одной этой вести было достаточно, чтобы он сломался. Не вини себя хотя бы за это.

- Пытаешься успокоить меня? – усмехнулся Боромир.

- Нет, пытаюсь привести тебя в чувство. Ты проехал слишком большой путь и не смей возвращаться к своим старым замашкам.

- К каким?

- Высокомерию и упрямству.

- Ты думаешь, что принять вину за смерть своего отца означает показать высокомерие?

- Да, если присваиваешь себе чужую вину. Ты только усиливаешь свои страдания и делаешь это незаслуженно.

- Ты жесток, Гендальф, - Боромир произнес это, обдумав каждое слово волшебника. – Но как всегда ты прав. Я буду оплакивать моего отца, но не буду брать на себя вину за его смерть.

 - Наконец-то я слышу от тебя мудрые слова. Я рад понять, что Фарамир – не единственный здравомыслящий человек в вашей семье. Кстати, Фарамир еще не знает о смерти своего отца.

                Боромир вздрогнул при упоминании имени брата, но постарался не подать виду.

- Кстати, насколько тяжелы его раны?

- Хорошо, что напомнил, - вступил в разговор Арагорн. – Я должен идти к нему. Нужные травы уже должны найти и пора привести твоего брата в чувство. Боромир, поверь, я оплакиваю твоего отца вместе со всем Минас-Тиритом.

                Боромир молча кивнул ему.

- Ты не хочешь пойти вместе со мной? Фарамиру будет приятно увидеть лицо брата, когда он очнется.

- Я подойду попозже. А пока мне надо поговорить с Гендальфом. Один на один.

                Арагорн понимающе сжал его руку и направился прочь. Боромир подождал, когда стихнут его шаги и захлопнется калитка в сад и повернулся к Гендальфу. Волшебник видел решительность на его лице, но Боромир всё никак не мог подобрать нужные слова.

- Что тебя беспокоит? – мягким голосом спросил он его наконец.

- Фарамир.

- Арагорн спасет его, верь мне.

- Я не о его болезни. Ты говорил с ним, когда он еще не был ранен?

- Да. Но наша встреча была слишком короткой.

- А как он показался тебе?

- Он был усталый и еще он очень переживал весть о твоей гибели, - Гендальф замолчал на мгновение, как бы обдумывая, стоит ли задавать вопрос. – Боромир, ты хочешь услышать о перепалке между Фарамиром и Денетором? Лучше спроси, как обстояли тогда дела в гарнизоне.

- Он говорил с тобой обо мне?

- В отличие от вашего отца, он не верил слухам о твоей гибели. В отличие от вашего отца, он поверил моему рассказу о пленении тебя Саруманом. И твой брат хотел знать, что происходило с тобой с тех пор, как наш отряд покинул Ривенделл.

- И что ты рассказал ему?

- Только то, что посчитал нужным сообщить. Поскольку я не был свидетелем большинства произошедших с тобой событий, то я и не говорил о них.

- А про Кольцо? – Боромир напрягся.

- А что Кольцо?

- Гендальф, сейчас не время для шуток! Ты говорил брату о моей попытке завладеть Кольцом?

- Нет, об этом я ему не говорил. Но он всё равно об этом узнал.

- Что?! Как это могло произойти?!

- Он повстречал в Итилиене Фродо.

- Фродо. Фродо все рассказал ему, - Боромир был подавлен. Его брат знает о его слабости и предательстве! – Фродо всё рассказал ему.

- Не суди строго малыша за этот неосмотрительный поступок. 

- А я имею право его судить?! – на Боромира было страшно смотреть. – Я, может, и гордец, но даже я знаю пределы.

- А ты предпочёл бы, чтобы Фарамир не знал о том, испытании через которое тебе пришлось пройти?

- Под испытанием ты, конечно же, подразумеваешь моё предательство, - Боромир с трудом разжал кулаки, но пальцы требовалось куда-то деть и он охватил ими колени. Он хотел успокоиться, но волнение было так велико и причиной ему было чувство горя и позора. – Нет, я не хочу скрывать от это Фарамира. Но я бы предпочёл рассказать всё сам.

                Он прервался, чтобы глотнуть воздуха. От волнения стало трудно дышать. Он чувствовал на себе взгляд Гендальфа и этот взгляд проникал в самое сердце.

- Гендальф, мне так жаль, что мой брат узнал об этом проступке не от меня. Как я сейчас покажусь ему на глаза?

- Неужели ты думаешь, что Фарамир будет меньше любить и уважать тебя из-за этого проступка? Он будет рад видеть тебя живым и это самое главное.

- Мы разошлись тогда ужасно, - прошептал Боромир. – Он хотел сам пойти к эльфам, но я вынудил отца  отправить меня. Фарамир был зол на меня, я задел его гордость. А теперь получается, что я не только занял его место, но и предал его интересы. Навряд ли он простит меня за такое.

- Простит. Как только увидит, что ты жив, так сразу и простит. Он слишком сильно любит тебя, чтобы так долго держать зло.

- Надеюсь, что ты прав, Гендальф. Я постараюсь всё исправить.

- Время лечит всё, - мягко сказал волшебник. – И даже те душевные раны, которые, кажется, никогда не заживут, со временем затягиваются.

- Это не все, Гендальф, - Боромир подставил лицо ветерку. – Это не всё, о чём я хотел поговорить с тобой.

- Только не говори, что ты успел что-то ещё натворить!

- Я понимаю, что это звучит как бред. Но я должен спросить об этом, - его голос звучал напряженно. – Скажи мне, Гендальф, действительно ли Саруман смог бы излечить меня? Не смотри на меня как на безумца! Я просто хочу знать, был ли у меня шанс? Он мог это сделать?

                Ответом ему была тишина. Долгая тишина.

- Гендальф, не молчи! Он мог это сделать?

- Не знаю.

- Что значит не знаю?! Ты победил его в схватке тогда, в Ортхаке. И сейчас ты говоришь, что не знаешь?

- Об этом может сказать только сам Саруман. Но я не думаю, что он сказал бы тебе правду. Я знаю его с тех пор, когда он еще не находился под властью Кольца. Он был мудрым и сильным, а когда его взор обратился на Восток, он стал еще хитрым и расчетливым.

- Это я знаю без тебя. Ты просто уходишь от ответа.

- Связавшись с Сауроном, Саруман овладел способностью творить чудеса, о которых раньше и понятия не имел.  Он умеет выводить новые виды орков, подделывать Кольца Власти. Этому явно его научил Саурон.

- Ерунда.

- Нет, не ерунда! Я своими глазами видел это Кольцо и этих орков. И я не знаю, чему еще научил его Саурон.

- Но все-таки, Гендальф, что ты думаешь об этом? Ты веришь в это?

- Я верю в то, что видят мои собственные глаза.  Но я не знаю ответа на твой вопрос. Но зачем тебе это знать?

- Я хочу успокоиться, узнав о том, что никто не может помочь мне излечиться.

- И все-таки я не думаю, что Саруман способен на такое волшебство.

- Но он действительно тогда излечил моё лицо.

- Он излечил то, что было сломано, но никому еще не удавалось восстановить то, что потеряно навсегда. Ты хоть знаешь, что на самом деле представляют твои раны?

                Боромир отвел глаза прочь от пристального взгляда волшебника, чтобы скрыть эмоции.

- Да.

- Тогда о чем мы говорим? Cаруман, конечно, сильный волшебник, но и ему не под силу такое волшебство. Прости меня, Боромир, но лучше оставить такие пустые надежды.

- Но ты же сам говорил, что он создает новых орков? Почему же тогда ему не под силу и такое?!

- Да потому что орков он создаёт, ломая эльфов! Уродуя их!

- Понятно, - пробормотал Боромир.

- Вот и ладненько. Хотя, знаешь, дружище, - Гендальф положил руку на плечо Боромира. – Если ты будешь продолжать верить в это, никто не вправе осудить тебя за это.

- Нет, я верю в твою мудрость, - Боромир немного поколебался, собирая в кулак решительность, чтобы задать Гендальфу последний вопрос. В нём была его последняя надежда. – А как насчет тебя, Гендальф? Ты ведь тоже очень сильный волшебник. Ты можешь сделать такое?

- Нет, я не могу, - ответ был мягок и печален, но одновременно и решительный. – Если бы я обладал такой силой, то помог бы тебе еще тогда, у Изенгарда. Я не стал бы терзать тебя столько времени.

                Боромир только кивнул в ответ, стараясь сдерживать свои чувства. Гендальф продолжал:

- Я не думаю, что в Средиземье вообще существует такая сила.

- Спасибо за прямоту, - срывающимся голосом ответил Боромир.

- Боромир, я просто не хочу тешить тебя пустыми надеждами. Это было бы слишком жестоко.

- Да. Надеюсь, теперь я смогу повернуться спиной к Саруману и Изенгарду.

- Это хорошо, - волшебник поднялся со скамьи. – Очень хорошо. Теперь я обрёл истинную веру в тебя, Боромир Гондорский.

- Ты идешь к Арагорну? – Боромир проигнорировал этот довольно сомнительный комплимент.

- Да.

                Боромир встал и протянул руку, чтобы воспользоваться помощью волшебника, но в самый последний момент одернул её:

- Я должен быть с моим братом, когда он очнется.

- Это было бы превосходно, - наступила неуклюжая пауза. Наконец Гендальф рассмеялся. – Иди за мной.

                Он взял Боромира за руку, сжал её и повел его по дорожке сада:

- Тебе придется выучить один очень важный урок, мой упрямый друг. Когда тебе нужна помощь, то не стесняйся просить её. Иначе ты далеко не уёдешь, опираясь только свою гордость и своё достоинство.

                Боромир пробурчал что-то нечленораздельное и последовал за Гендальфом. Наконец они прошли в Палаты Врачевания. Всюду пахло свежими травами и мылом, было прохладно. Коридор был слишком узок для двух высоких мужчин, поэтому Боромир шел позади Гендальфа. Одной рукой он держался за стену, а вторую по-прежнему сжимал волшебник. Это было необычно и отличалось от помощи Пиппена и Мерри. Это было совсем другое доверие. Доверие к тому, кто равен тебе.

                Наконец они услышали голоса. Один из них принадлежал Арагорну, а вот второй… Боромир узнал этот голос и рванул вперед Гендальфа. Однако он на что-то наскочил и упал, запутавшись в ткани. Рядом вопила какая-то женщина. Под её вопли он встал с пола, распутывая ткань. Наконец проклятую ткань удалось отшвырнуть в сторону.

- Мои повязки! – вопил знакомый голос, не сбиваясь с поставленного уровня децибел. – Вы топчете их!

- Я прошу прощения, - раздраженно бормотал Боромир. Он слышал голос брата, разговаривавшего с Арагорном, он рвался к ним. Но… Но пройти через болото женских слез и причитаний еще никому не удавалось без потерь.

- Господин? Это вы? – наконец сдавленно спросила она.

-Я знаю вас? – спросил Боромир.

- Нет! То есть да. То есть…

- А точнее?

- Мы с вами тогда столкнулись у ворот.

                Боромир сразу же всё вспомнил. Он стоял молча, подумывая – поорать на неё или пройти мимо с презрительным видом. Не получило ни одно, ни другое. Зато прекрасно удалось ему хихиканье.

- Господин, прошу прощения за мою грубость, - сказала женщина деревянным голосом. – Я тогда не признала в вас сына Наместника. Меня сбила с толку ваша иноземная одежда.

- Так ты любезна только с сыновьями Наместника? – Боромир не удержался от небольшого выяснения отношений. – А как ты относишься к солдатам Минас-Тирита?

- Я спешила! Я была напугана шумом! А вы…. Вы затоптали все мои травы! – в её голосе послышались знакомые ехидные нотки.

- Да, траву затоптал, повязки по полу потаскал.

- Ах, не беспокойтесь, господин. Такой пустяк! Если вам так хочется, можете прогуляться по жалким остаткам лекарственных трав. Для лечения они уже не годятся, зато для вас это будет такой размах.

                Вот змеюка! Бессловно ругаясь, Боромир присел на корточки и начал помогать женщине собирать повязки. Однако порыв души был недолог – рядом возник Гендальф.

- Боромир, мы сюда не за этим пришли. Нас ждут

                Женщина прикусила себе язык, наблюдая как эта парочка уверенно шагает по полоскам ткани. Боромир при этом смущенно извинялся, а Гендальф тащил его за собой, ругаясь, так будто был не волшебником, а сержантом.

                Они достигли двери комнаты Фарамира и  Боромир снова услышал голос брата. Голос был слабым, но при этом очень радостным. И Фарамир называл Арагорна “Мой Король”.  Слабая улыбка озарила лицо Боромира. Его брат жив! И он тоже признал Арагорна королем!

- Теперь ты должен отдыхать, - раздался голос Арагорна. – Отдых и легкие прогулки. А поможет излечиться весть о том, что вернулся тот, когда все считали потерянным навсегда.

                Во время разговора он приблизился к Боромиру и повел его к кровати брата. Боромир остановился, когда нога ударилась о кровать. Кровать, на которой лежал его младший брат с неуклюжей улыбкой на лице.

- Боромир? – его голос звучал недоверчиво. Тот не мог даже понять, радость или сожаление звучало в этом голосе. Фарамир же уселся в подушках и потянул брата за руку, приглашая сесть на кровать. Он уже не отпускал его руку. – Неужели Гендальф говорил правду? Боромир, я так надеялся, что ты вернешься!

- Да, брат, - Боромир не знал, что сказать. Он был охвачен горем, благодарностью и желанием помочь одновременно и этот коктейль не оставил в нем места для словарного запаса. 

                А Фарамир уже обнимал его и плакал, как ребенок. Боромир тоже обнял его в ответ и крепко прижал к себе. Тело брата было еще горячим от недавней лихорадки. Как он мог сомневаться в том, что брат не будет рад его возвращению?! Наверно, он боялся из-за того, что Фарамир остался единственным родным существом, он любил его всегда и ему было важно знать, что и младший брат простит ему всё.

- Отец говорил, что ты погиб, - со слезами прошептал Фарамир. – Но я не верил этому. Мы слышали звук твоего рога с запада. Я так боялся, что ты в самом деле погиб и мы не сможем похоронить тебя со всеми полагающими почестями.

- Что за слезы? – с легким упреком сказал Боромир. – Ты должен набираться сил, а не растрачивать их остатки на моё оплакивание. Тем более, что я жив. Ложись и отдыхай, братишка.

                Фарамир послушно откинулся на подушки, не отпуская руку старшего брата. Казалось, что он боялся отпустить её – как будто в этом случае Боромир мог растаять в воздухе.

- Я должен покинуть вас, - произнес Арагорн, наблюдая за братьями. – В этих палатах еще много раненных и я должен им помочь. Боромир, оставляю Фарамира под твоей опекой. И не забывай – он должен отдыхать. Постарайся не утомлять его долгими разговорами. У вас впереди еще много времени, так что еще успеет обо всем поговорить.

- Мой король, - почтительно произнес Фарамир. – Это вы вернули брата в Минас-Тирит?

- Твой брат достаточно большой и самостоятельный мальчик, он сам куда хочешь доберется, - усмехнулся Арагорн. – А если ты хочешь выразить благодарность, то прибереги её для хоббитов Мерри и Пиппена.

- Хорошо, мой король.

- Не утомляй его, он очень слаб, - прошептал Арагорн Боромиру.

- Хорошо, - кивнул он в ответ. – Что с Мерри и Эовин?

- Я как раз иду к ним. Потом всё расскажу.

                Арагорн и Гендальф оставили братьев друг с другом. Сразу наступила тишина. Фарамир еще раз крепко сжал руку брата и прошептал:

- Нет лучшего лекарства, чем видеть брата живым.

- Я часто  вспоминал о тебе, - горько улыбнулся Боромир, вспомнив их жесткий разговор перед поездкой в Ривенделл. - Если бы я обладать твоей мудростью, то смог бы избежать многих ошибок.

- Ну, если бы ты обладал ею, то не был тем Боромиром, которого мы так любим и уважаем. Как я скучал по тебе!

- Я тоже.

                Молодые люди замолчали. Они были сражены потоком нахлынувших эмоций, бесчисленными вопросами, которые нужно было задать, историями, которые нужно рассказать, и множеством деталей, которыми была полна эта их первая после долгой разлуки встреча. Два воина не могли справиться со всем этим и голоса выдавали их волнение. Фарамир положил руку на плечо старшего брата и этим жестом он выразил уважение к брату. Боромир сделал тоже самое. Голос Фарамира всё еще дрожал от слез и он с трудом совладал с собой, чтобы говорить ровно.

- Я знал, что ты жив. Я никогда не терял надежду. Я верил, что ты снова появишься в Минас-Тирите.

- Ты же прекрасно знаешь, что никакая сила в Средиземье не в состоянии удержать меня, когда мой родной город в опасности.

- Отец переживал, узнав о твоей гибели.

- Это Враг ввел в его в заблуждение.

- Он говорил, что ясно видел как тебя схватили и пытали...

- Я не знаю, чего он там видел или слышал! Но это все бред! - рявкнул Боромир. - Но это уже имеет значения. Я жив, я не сгинул в темницах Изенгарда. Я здесь, в городе.

- Я задаю слишком много вопросов?

- Прости, я не сдержался. Просто я не хочу вспоминать о своем заключении, пытках и прочей лабуде. Слишком много неприятных воспоминаний. Самое главное, что нам с Арагорном удалось избежать гибели. Арагорн вернулся в Гондор. Я вернул Гондору Короля из старинных легенд и давай на этом успокоимся.

- Это ты привел Короля?

- Скажем так - я внёс весомый вклад в дело возвращения короля домой, - Боромир говорил ровным голосом, но в душе чувствовал приступ разочарования - навряд ли Фарамир поверил в то, что старший брат сыграл существенную роль  в передаче трона законному правителю. - Я надеялся, что этот поступок вернёт твою былую веру в меня.

- Но я её никогда и не терял.

- Даже когда Фродо рассказал тебе об истории с Кольцом? - он сжал руку брата. - Да, Гендальф, рассказал мне о том, что ты виделся с Фродо и Сэмом. Если бы ты отрекся от меня, я бы не посмел возразить тебе. Ты поступил бы верно. Я чувствовал себя мерзким предателем, но Арагорн помог мне, он вернул мне веру в себя. И он помог мне искупить вину. И я поклялся в верности наследнику Исилдура, присягнул его трону. И я сдержу эту клятву. Ради себя, ради тебя и ради Гондора.

                Фарамир некоторое время молчал. Когда он заговорил, то, казалось, что он говорит почти неохотно:

- Я могу понять твой поступок. Ты думал, что оно даст тебе возможность решить все проблемы?

- Ты о Кольце?

- Конечно.

- Тогда я так и думал. Потом уже я понял, что оно принесло бы только горе и боль. Это Кольцо несёт только зло. И я благодарен судьбе за то, что Фродо не отдал мне его.

- Но ты всё еще хочешь им обладать?

                Боромир сжал губы, слова брата ранили его. Он собрал все силы, чтобы не показать своё раздражение и ровным голосом сказал:

- Иногда еще хочется. Но теперь я могу совладать с собой и не поддаюсь на его мерзкие шепоты, - с горькой улыбкой он прошептал. - Ты ведь не знаешь, что значит слышать ЭТИ шепоты? Так ведь, брат?

- Нет, не знаю. Кольцо мне не интересно и поэтому оно не пытается искусить меня.

- Тогда ты более сильный и мудрый, чем я.

- Ерунда, всего этого у тебя более чем достаточно. Но ты слишком уж похож на нашего отца, - пробормотал Фарамир.

- Я знаю. И боюсь этого.

- Что это значит? - голос Фарамира стал взволнованным.

                Боромир вздохнул и потер лицо ладонями. Вот они подошли к логической развязке - самоубийству отца. Вот  только стоит ли говорить об этом сейчас, когда брат еще так слаб? Надо ли сейчас говорить ему о том, что отец мертв и кресло Наместника опустело? И стоит ли вообще брату узнать о том, что именно Боромир стал причиной гибели отца и что младший брат чуть не разделил костёр с отцом?

- Боромир, тебя беспокоят не только воспоминания, - заметил Фарамир. - Ты что-то скрываешь от меня?

                Боромир опять вздохнул и распрямил плечи. Да уж, если Фарамир чего-то заподозрил, то с мертвого не слезет, пока всё не узнает.

- Братишка, наш отец мёртв.

- Денетор? Мёртв? - Фарамир снова схватил брата за плечо. - Но как это могло произойти?

- Скажем так - он был предан...

- Предатели в нашем городе? Но кто посмел пойти против Наместника?

- Это из-за Саурона, он внушил нашему отцу мысль о гибели Гондора. Отец погиб от собственной руки.

- Но... Но это невозможно... - Фарамир откинулся обратно на подушки. - Чтобы наш отец наложил на себя руки? В момент, когда Гондор стоит на пороге гибели? Какое-то безумие!

- Так оно и есть. Безумие.

- Ты был там? Ты говорил с ним, прежде чем он погиб?

- Я прибыл в город слишком поздно, чтобы успеть его спасти. Я ничего не знал о произошедшем, пока Гендальф не рассказал мне.

- И как... Как он умирал?

- Ну и замашки ты приобрел, братец! Тебе сейчас достаточно знать о том, что Денетор мертв и я в настоящий момент новый Наместник Гондора.

- В настоящий момент? - Фарамир, как всегда, задавал вопросы неожиданно.

- Это означает, что вернулся наследник Изилдура. Гондор обрел Короля. И всё изменилось.

- Да уж, - размышлял вслух Фарамир. - Наш отец мертв и власть Наместников в Гондоре закончилась.

- Арагорну всё равно понадобится Наместник, чтобы удержать власть в Гондоре.

- Но не управлять Минас-Тиритом и Гондором. А тебя учили именно властвовать, а не подчиняться другим повелителям.

- Всё изменилось, - твердо повторил Боромир. Ему не понравились слова брата, слишком много в них было недосказанного. И в этом тоже был весь его брат. - Король сделал свой выбор и с ним согласен.

- Да я то вроде как тоже не против, - растерянно пробормотал Фарамир.

- Тогда мы должны охранять город и ждать возвращения короля.

- Я останусь здесь, - немного поколебавшись, ответил Фарамир. - Ты здесь и значит город в полной безопасности.

- Да уж, тем более, что на тебя надежды нет, - криво усмехнулся Боромир. - Я вернулся домой и что я вижу? Город в панике, враг у ворот, а ты валяешься в постели. Сразу ясно, что без меня ты не можешь совладать с ситуацией. Я должен был тогда послушать тебя и остаться дома.

- Тебе не мешало бы всегда меня слушать, - засмеялся Фарамир.

- О, да! Меня окружают гиганты мысли! Мало мне Арагорна и Гендальфа, так еще и родной брат возомнил себя великим мыслителем. Мне прямо неудобно находиться рядом с вами, - Боромир потрепал свой подбородок. - А теперь от шуток к делу. Нам надо заняться спасением урожая, иначе зимой мы протянем ноги. А еще надо выбрать Совет, в него должны войти мужчины с более острым умом и более ясными глазами, чем у меня.

                Фарамир только рассмеялся в ответ, но Боромир услышал в его смехе сомнения. У него больше не было уверенности, что брат всего лишь шутит.

- Ладно, братишка, я уже много рассказал о своих приключениях и ошибках. Теперь ты расскажи, что произошло за то время, как мы расстались.

- Это было тяжелое время. И для меня и для наших людей.

- Ну, в этом я особенно не сомневался... Только давай поподробней.

                Фарамир услышал в голосе брата тоску по Минас-Тириту, по его людям. В голосе явно звучал голод по новостям. По всему тому, что было так дорого старшему брату и ради чего он жил. Поэтому он быстро начала свой рассказ о том, что произошло после его отъезда в Ривенделл. Он рассказал о долгой войне. Об отказе от гарнизона в Итилиене. О потере последнего поста в Осигилиате. О мрачных крылатых тенях. Иногда он он вскользь упоминал об отце. Но Боромир прекрасно понимал, что за каждым таким упоминанием стоит очередная размолвка между отцом и младшим братом.

                Боромир внимательно слушал брата и чувство вины все сильнее росло в его душе. Он чувствовал себя виноватым за то, что оставил брата одного, что его не было рядом, чтобы защитить Фарамира от нападок отца. Еще горче становилось от воспоминаний о том, что отец хотел забрать брата с собой на погребальный костер. Боромир понимал, что это было последним, отчаянным жестом отцовской любви. Когда Фарамир попросил его рассказать о последним минутах отца, Боромир отмахнулся от него. Он просто не было готов рассказать ему правду. Сейчас. Он просто не был уверен, что Фарамир поймет поступок отца.

                Внезапно Фарамир прервался на полуслове - в комнату вернулся Арагорн. Фарамир почтительно поклонился ему. Боромир же хмуро обернулся.

- Боромир, твоему брату пора поспать.

                Тот только покорно кивнул и сжал руку брата на прощание.

- Неужели так уж надо уходить? Я могу поспать потом, - В этот момент голос Фарамира был как у маленького ребенка. Боромир помнил этот просительный тон. Это был голос мальчишки, которого он всегда преданно защищал. Но это было давно... И Боромир безуспешно пытался отбросить эти воспоминания.

- Мне в самом деле надо идти. Но попозже я обязательно вернусь, - Боромир поцеловал брата на прощание в еще горячий от лихорадки лоб.

- Спасибо, - прошептал тот.

- За что?

- За то, что вернулся домой.

                Боромир только улыбнулся в ответ и вышел вместе с Арагорном.

- Он поправится? - спросил он Арагорна уже в коридоре.

- Да. Особенно теперь, когда ты рядом с ним. А теперь пойдем проведаем Мерри - ему уже лучше и он достал всех вопросами о тебе.

- Мерри? - Боромир улыбнулся пошел вглубь коридора. Стукнувшись головой о стенку, он понял, что в общем-то и не знает - где комната хоббита. Он пошел обратно, надеясь спросить у Арагорна дорогу, но тот уже сидел к комнате брата и о чем-то тихо говорил с ним. Боромир стоял в коридоре и задавал сам себе вопросы - как долго придется ждать Арагорна и насколько глупо он сам сейчас выглядит?

- Чем могу вам помочь, милорд? - раздался рядом низкий, ровный голос.

- А вы кто? - спросил Боромир, маскируя неловкость строгим видом.

- Я начальник охраны Палат. Так чем я могу вам помочь?

- Я ищу комнату хоббита Мерри.

- Ах, да... Хоббит. Я, к сожалению, не знаю точно, где его комната, но у меня есть человек, который сможет вам показать. Гил! Девочка, или сюда!

- Господин? - раздался еще один голос.

- Ты знаешь, где комната хоббита Мерри?

- Ну да.

- Не "ну да"! А быстро отведи милорда к нему.

- Ага! А кто посуду домывать будет?! Айорет мне голову открутит! - судя по голосу, она была близка к панике. А еще Боромир понял, что обладательница голоса ни кто иная, как та самая служанка, в которую он два раза врезался с плачевными для него последствиями.

- Ерунда. Я скажу Айорет, чтобы она не откручивала тебе голову, - усмехнулся начальник местной охраны.

- Не верю!

- Тоже мне, театралка выискалась, - пробормотал Боромир.

- Девочка, давай заключим сделку, - медовым голосом запел стражник. - Ты проводишь лорда до комнаты хоббита, а я объясню Айорет важность порученного тебе дела.

- Ну ладно, - уныло сказала Гил. - Если он согласен пойти со мной, то я его провожу.

                Её пальцы заскользили по локтю Боромира и он почувствовал, что она сильно дрожит. Когда они отошли от начальника охраны на достаточное расстояние, Боромир сжалился над ней.

- Да не бойся ты меня так! - вот теперь ему уже захотелось рассмеяться. - Я у меня сегодня нет меча, так что я не представляю опасности для окружающих.

- Милорд, будьте милосердны! Забудьте о всем, что я вам наговорила!

- Как скажете... Гил? Я правильно сказал?

- Гилтаетил, - в её голосе явно слышалось отвращение к собственному имени. - Так меня назвала Айорет. Он выискала это имя в какой-то старинной крысиной легенде. Я даже не знаю, в чем там был смысл.

- Айорет? Это та самая старуха, у которой рот никогда не закрывается?

- Она самая...

- Так она твоя мать?

- Это единственная мать, которая у меня есть, - отрезала Гил и Боромир понял, что тему надо срочно сворачивать.

                Он пожал плечами и замолк. Все-таки эта Гил такая странная... Она могла быть сварливой обладательницей острого язычка в один момент и скромной застенчивой девушкой в следующий. Боромир испытывал к ней острое любопытство. Интересно, как она выглядела? Как она попала на работу в Палаты? Так они и добрались до комнаты Мерри.

- Вот чего мне действительно сейчас хочется, так это хорошей еды и курева, - раздался из-за двери голос хоббита. - А еще я хочу знать куда подевался Боромир?

- Вас ждут, милорд. Дверь прямо перед вами, - сказала Гил, убрав руку с локтя Боромира.

                Боромир благодарно кивнул в ответ и с улыбкой шагнул в комнату, где на него сразу же с криками набросился Мерри.

*** *** ***

                Наступило утро. Князь Имрахил ехал в сторону разрушенных ворот. За пределами города Арагорн собирал Совет. Правда, он еще не был коронован, чтобы проводить Совет в черте города. Но, с другой стороны, негоже будущему королю встречаться со знатью Гондора в поле. Имрахил терялся в догадках.

                Конечно, хорошо что Арагорн решил сразу не бросать Минас-Тирит, но и не потребовал немедленной коронации. Но с другой стороны, он постоянно колебался и местной знати это не нравилось.

                Поскольку путь Имрахила лежал через город, он не мог не поразиться усердию горожан, которые с утра приступили к восстановлению былой красоты Минас-Тирита. Все трупы были убраны, костры потушены. Даже ворота начали чинить - разрушенные деревянные сворки использовались на погребальные костры, а взамен изготавливались новые. Имрахил понимал, что такая четкая организованность - заслуга нового Наместника.

                Наконец он добрался до палатки Арагорна. Внешне она не выглядела королевской - даже флаг не развевался над ней, только несколько охранников у входа. Он поприветствовал их и прошел внутрь.  Там, помимо Арагорна и Митрандира, находились Элронд с сыновьями, Эомер, Боромир и Халбарад. Стулья стояли кругом у стола, на котором лежали карты и исписанные куски пергамента. Позади Арагорна стоял охранник, напоминающий серую тень. Имрахил занял место рядом с одним из сыновей Элронда и Эомером. Арагорн слабо улыбнулся и разложил на столе карту.

- Мы собрались здесь, чтобы выработать стратегию действий.

                ... Имрахил слышал тревогу в голосе короля, отчаяние в пророчествах волшебника, он ясно видел ужасную судьбу Средиземья. И все же он видел надежду. Она была в наследнике Исилдура. Арагорн говорил о том, что они должны принять последний бой у черных ворот Мордора. Имрахил почувствовал гордость за своего будущего короля. Он готов был пойти за ним даже куда угодно, а уж тем более к воротам Мордора. Это будет великая битва. Эта битва станет легендой. Об этой легенде будут помнить в веках...

                Наконец план действий был выработан. Все было решено с датами выступления в поход и с расстановкой отрядов.

- Боромир, мне жаль, что ты не сможешь поехать с нами, - повернулся Арагорн к другу. - И на этот раз это не просьба, а приказ.

                К удивлению Имрахила, Боромир не стал возражать, а только криво улыбнулся:

- Да я и не планировал.

- Я рассчитываю на тебя, Боромир. Под твоей защитой я оставляю Минас-Тирит и его жителей. Если я не вернусь, то все права властвования будут принадлежать тебе.

                Никто не отреагировал на эти слова Арагорна - ни князь, ни эльфы. Только Эомер сжал руку Боромира в рукопожатии и сказал:

- Тогда я с легким сердцем поеду с Арагорном. Гондор в надежных руках.

- Вы бы лучше пообещали мне вернуться живыми. А то они уезжают с легким сердцем, а я тут расхлебывай.

- Мы постараемся, - улыбнулся Арагорн. - Итак, через два дня мы выступаем. Основные силы Рохана пойдет на перехват врага в Анориене. Боромир же остается командовать гарнизоном Минас-Тирита, включая Сторожевую Башню, и будет исполнять обязанности Наместника до моего возвращения.

-А если мы не вернемся? - подал голос Халбарад.

- Тогда в Минас-Тирите все останется по-прежнему. Будет все так, как будто король не возвращался в эти места, - Арагорн откинул створку палатки и вдохнул свежего воздуха. Отсюда он отчетливо видел крепостные стены города и простой белый флаг, развевающийся на самой высокой башне. Этот флаг был здесь всегда и так останется навеки.

                Все остальные члены совета остались в палатке и задумчиво молчали. Наконец Эомер и Боромир направились к выходу. Имрахил даже не попрощался с родственником.

- Через два дня мы выступаем против Саурона, - мягкий голос прошептал ему в ухо.

                Имрахил посмотрел на Халбарада, а сам сам продолжал думать о том, зачем все-таки Арагорн пригласил его. Халбарад же глядел на две удаляющиеся в сторону города фигуры, Имрахил мельком заметил, что его рука сжимала и разжимала рукоять меча.

- Да, против Саурона и навстречу собственной смерти, - наконец пробормотал Имрахил. - Но все же я верю в нашу победу. Я не вижу страха смерти в лице Арагорна. С ним мы победим.

- Вы мудры. Не то, что те, кто остается в тылу.

- А точнее? Что вы имеете в виду? - требовательно спросил Имрахил.

- Что я имею в виду? Я не испытываю желания ехать на войну, зная, что Минас-Тирит остается в руках сына Денетора. Я не доверяю ему и мне не понятен выбор короля.

- Осторожнее, вы говорите о моем близком родственнике. О том, к кому я испытываю глубокую привязанность.

- И ваша привязанность к Боромиру не дает вам увидеть его промахи и ошибки?

- Что ты можешь знать о его ошибках и промахах? - парировал Имрахил.

- Я хорошо знал его отца, даже слишком хорошо. И я знаю, что Боромир - точная копия своего отца. А Денетор всегда был против возвращения законных правителей обратно в Гондор. Неужели вы думаете, что своего старшего сына он воспитал по иному? Неужели вы думаете, что гордый сверх всякой меры Боромир откажется от своих амбиций и уступит власть Арагорну?

- Я сегодня не видел никакой гордости и никаких амбиций в нем. Только готовность служить королю.

- Возможно, - Халбарад пристально смотрел на Имрахила, взвешивая каждое свое слово. - Возможно, он отказался от своих амбиций из уважения к королю. Но почему?

- Потому что Арагорн заслужил это уважение. И это всеобщее уважение.

- Но Боромир - это не все, - Халбарад на минуту замолк, после чего убедительно продолжил. - Если Боромир признал власть Арагорна, не означает ли это то, что он прекрасно знает - из него самого никудышный правитель.

- Надеюсь, у вас хватит ума не доводить весь этот бред до Арагорна. А также мне хочется надеяться, что вы не станете распускать эти мерзкие слухи среди жителей Минас-Тирита.

- Арагорн стал заложником своей клятвы! Он дал её под принуждением!

- Вы еще скажите, что Боромир ему пальцы выламывал...

- Нет! Просто Арагорн очень добр. Он видел, как страдает Боромир и дал ему эту клятву, чтобы тот отошел в мир иной с сознанием того, что его простили. Но сын Денетора выжил! И теперь Арагорн должен выполнить эту опрометчиво данную клятву. Он стал её заложником. И сейчас мы должны убедить Боромира отказаться от своего поста. Арагорн должен поставить на место Наместника более подходящего человека.

                Имрахил не произнес ни слова и Халбарад расценил это как согласие.

- Князь, поймите, что Боромир просто выжидает время. Вот увидите, мы еще доживем до того дня, когда он начнет прибирать всю власть в свои руки. Он никогда не был на стороне Арагорна и не собирается вставать на его сторону. Вы сами это прекрасно знаете. Я думаю, что мы найдем достаточно сообщников среди знати и капитанов Арагорна, чтобы избавиться от этого зла.

- Зла? Вы называете злом моего ближайшего родственника?

- Денетор стал воплощением зла перед смертью. Неужели вы всерьез надеетесь на то, что у Боромира более твердый характер? Лично я в этом сомневаюсь. Скажу вам по большому секрету, что именно Боромир стал причиной распада Братства. Я знаю, как он это сделал. Арагорн не любит распространяться об этом, но предательство Боромира до сих пор тяжелым камнем лежит на его сердце. Неужели, один раз не уступив злу, Боромир сможет противостоять ему в такой час? Мы все едем на встречу гибели, а наш последний оплот, Минас-Тирит, остается под властью человека, которого поглотило зло.

- Предположим, что я проникся вашей речью и помогу вам убедить Боромира отказаться от власти. Но кого тогда мы поставим на его место?

- Насколько мне известно, у Денетора два сына.

- Интересно получается... Вы говорите, что самый большой недостаток Боромир в том, что он сын Денетора. Но разве Фарамир не сын все того же Денетора? Разве он не заслуживает такого же недоверия?

- Вы прекрасно знаете их обоих. Поэтому я не понимаю, о чем вы, князь?

- Вы прекрасно понимаете - о чем я... 

- Конечно, Фарамир очень сильно похож на своего отца, но в нем нет ни капли этой гордости и самонадеянности. Он - самый благородный и мудрый из всей их семейки. Если бы он стал Наместником, я был бы спокоен за судьбу города.

- Лично я не вижу разницы между Боромиром и Фарамиром. Они оба одинаково достойные люди. И я не понимаю, почему вас, Халбарад, так интересуют дела Гондора?

- Потому что это и мои дела. Вы что думаете, князь, что я всего лишь один из северян, которые пошли за Арагорном? Нет, князь. Я - родственник Арагорна и его ближайший друг. Все время, что он был в изгнании, я был на его стороне. И моих жилах тоже течет кровь королей, и у меня тоже все это время была тоска по далекому дому. По Гондору. По Минас-Тириту. Я все это время боролся за неотъемлемое право Арагорна стать королем. Я всегда буду рядом с ним, даже когда корона, наконец-то, увенчает его голову. Так что не говорите, что я лезу не в свое дело!

- Простите, - с поклоном улыбнулся Имрахил. - Теперь я все вижу.

- Что вы там видите? - потребовал Халбарад. Спокойствие начало покидать его, уступая место раздражению.

- Ваши истинные мотивы. Нет-нет, - Имрахил одним жестом остановил его протесты. - Я не собираюсь оскорблять вас. И, по правде говоря, я готов помочь вам. Но как потому, что мне понятны ваши истинные мотивы. Но не смейте принимать меня за дурака и уж тем более не прикрывайтесь высокими словами о судьбе Гондора! Вы просто ревнуете Боромира к Арагорну. Вы считаете, что он сможет занять ваше место - место ближайшего советника и лучшего друга. Вам просто станет спокойней от того, что вы устранили своего противника за место под солнцем!

- Если вы думаете, что это и есть мои истинные причины, то почему вы встаете на мою сторону? - усмехнулся Халбарад и улыбка покинула лицо князя. - А как насчет ваших причин?

- Вас они не касаются!

- Ты вы поговорите с Боромиром?

- Это бесполезно. Он никогда не послушает меня. Есть только один человек, который может убедить Боромира.

- И кто это?

- Его брат, Фарамир.

- То есть Боромир послушает своего брата? Неужели он настолько подвержен влиянию младшего брата?

- Он всегда прислушивался к его мнению.

- А что убедит Фарамира в том, что это необходимо сделать?

- Его собственное мнение о том, что это является правильным и законным.

- И что же нам теперь делать? Ждать пока Фарамир придет к мнению о том, что именно это и есть единственно правильное и законное решение?

- Я сам переговорю с Фарамиром! - отрезал Имрахил. - Я попробую узнать его мнение о таком ходе событий. Но будьте осторожны, Халбарад! Не надейтесь, что управлять Фарамиром легче, тем его старшим братом. Его просто так не выкинешь из кресла Наместника.

- Вы прямо выставляете  меня в виде собаки, которая охраняет свою кость. Но вы не справедливы ко мне, князь, - натянуто улыбнулся Халбарад. - Меня беспокоит только судьба Гондора и его короля. Да, я недолюбливаю Боромира. Я даже допускаю, что это чувство вызвано многолетней неприязнью между нами. Но я верю вашим словам относительно Фарамира. Я верю в то, что он станет достойным Наместником и преданным слугой короля. Я поклянусь ему в верности, если посчитаете его достойным. Я бы поклялся и Боромиру, если бы верил ему.

- Оставьте ваши трогательные речи для Совета, - улыбнулся Имрахил, но выражение его глаз оставалось жестким. - Я обещал переговорить с Фарамиром и я это сделаю. Но я ничего вам не обещаю. Убедить Фарамира в том, что он он должен заставить брата отказаться от власти - задача не из легких. Но еще сложнее будет убедить Боромира сделать это. Но я бы не хотел увидеть, как наш король отказывается от данной клятвы.

- Он сделает это.

- Что же, удачи вам в вашем благородном деле, - слабо улыбнулся князь и направился к выходу. Он вышел довольно быстро, не желая больше слушать Халбарада,и направился в сторону города. Шагая в сторону Палат Врачевания, он молился о том, чтобы устоять в этом тяжелом испытании.

                Фарамир все еще находился в Палатах, лежа в своей постели. Он смотрел в окно, через которое были видны сад и крепостная стена. Тут он услышал звук шагов и обернулся - улыбка озарила его бледное, измученное лицо.

- Имрахил!

                Князь стремительно подошел к постели и обнял родственника. Он сразу отметил болезненную бледность лица и отпечаток горя в глазах. Он был похож на человека, страдающего не сколько от физических, сколько от душевных ран.

- Фарамир, я так рад видеть тебя живым, - Имрахил сжал его руку в своих теплых ладонях, как бы пытаясь согреть её. - И ты выздоравливаешь.

- За это я должен благодарить короля.

- И за это тоже, - с теплотой в голосе ответил тот. - И за его победу вчера.

- И что нам это дало? - лицо Фарамира вытянулось от удивления. Он снова посмотрел в окно, где со стороны востока поднимались черные тени - предвестники смерти.

- Время. Время, чтобы подготовиться к решающей схватке.

- Вы прибыли по поручению военного Совета? - голос Фарамира был спокоен, но в серых глазах плескалось беспокойство.

- Да.

- И что говорят Арагорн и Митрадир? Что они собираются делать?

- Через два дня мы выступаем в Мордор, - Фарамир ничего не ответил. - Тебя это не удивило?

- Нет. Война с Мордором - единственный шанс для спасения.

- Но его стены высоки и надежно укреплены. Их не так просто будет разрушить.

- Разрушение крепостных стен - не единственный путь к победе над врагом.

- Ты что-то знаешь о планах Митрандира? - на лице Имрахила появилась улыбка. - Ты и впрямь такой же проницательный, как и твой отец.

                Лицо Фарамира потемнело и отвернул посеревшее от горя лицо.

- Прости, Фарамир. Мне так жаль... Но увы...

- Увы, Денетор. Увы, отец, - еле уловимым шепотом произнес Фарамир.

- Увы всем нам, - горько добавил Имрахил.

- Что вы имеете в виду? - Имрахил молчал и голос Фарамира стал тревожным. - Разве не все в Гондоре оплакивают смерть Наместника? Князь, отвечайте же, наконец! Я вас хорошо знаю. Вы всегда уважали моего отца и вы никогда не нарушали данной клятвы верности вассала своего господину. Я прошу вас только об одном - говорите ясно, потому что ваши слова меня пугают.

                Поймав на себе пристальный взгляд Фарамира, Имрахил про себя начал проклинать Халбарада с его бредовыми идеями. Как мог он, князь Дол-Амрота, повестись на такое и принести в угоду чьим-то амбициям судьбы сыновей Денетора? Он должен сейчас рассказать ему всю правду!

- Я не оплакиваю смерть Денетора, - резко произнес Имрахил. - Я оплакиваю только разрушенный город и его сыновей, которые сейчас вынуждены будут расхлебывать результаты его высокомерия и безумия.

- Это произошло не по вине отца. Это все Саурон.

- Нет, Фарамир. Как раз ошибкой именно твоего отца было то, что Минас-Тирит да и весь Гондор оказались неподготовленными к битве с Сауроном. И это благодаря безумию Денетора город остался без лидера в тот момент, когда он более всего был нужен жителям.

- Но сейчас у нас есть король и он поведет нас.

- Да, но Арагорн не примет корону до тех пор, пока не закончится война. И через два дня он снова выступает в поход. С ним едут лучшие силы Гондора и его союзников, но у них практически нет надежды на победу. И даже если это тайное оружие поможет в битве с врагом, то есть ли у нас уверенность, что Арагорн вернется в Минас-Тирит живым?

- Это война...

- Да, это война, а мы все солдаты. А как насчет тех, кто остается в Гондоре? Кто будет управлять страной, если наступит черный день гибели Арагорна?

- Мой брат.

- Ты уже говорил с Боромиром? - после небольшой паузы спросил Имрахил.

- Да он был здесь.

- И как он тебе показался?

                Теперь настала очередь Фарамира задуматься. Когда он вновь заговорил, его голос был задумчивым и грустным.

- Он оплакивает нашего отца. Он страдает от того, что не сможет участвовать в грядущем сражении. Он прошел через множество испытаний и они тяжким грузом лежат на его сердце. Он пытается забыть о них, уйдя в дела по восстановлению Минас-Тирита. Но, похоже, что у него это плохо получается. Я никогда не видел его таким.

- Я думаю, что мы должны помочь Боромиру избавиться от трудностей прежде, чем они окончательно завладеют им.

- О чем вы? - хмуро спросил Фарамир.

- Боромир больше не может управлять Гондором - ни как Наместник при Короле, ни как единственный законный правитель в случае смерти Арагорна. Ты хотел услышать правду? Так вот она.

- По какому праву ты делаешь такие заявления?!

- По праву родства и привязанности. Я знаю тебя и Боромира с пеленок. Я наблюдал, как вы становились мужчинами. Я всегда любил вас обоих. И я знаю, что ты примешь правду, какой бы суровой и болезненной она не была.

                Фарамир откинулся на подушка и закрыл глаза. Имрахил почувствовал сожаление после сказанное. Он слишком форсирует события! Фарамир любит брата. Он любил его всегда, а сейчас, когда узнал об ошибках Боромира, простил его и полюбил еще сильнее. Он простил все его ошибки...

- Князь, вы считаете, что мой брат не может управлять только потому, что он ослеп?

                Имрахил только открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Надо сказать Фарамиру правду, какой бы горькой она не была. Вот только на душе скребли такие кошки, что жить не хотелось. За что братьям выпало столько страданий? Неужели своей жизнью они должны искупать ошибки своего отца?

- Князь, я жду ответа.

- Я, конечно, беспокоюсь по поводу слепоты твоего брата. Но у меня другие причины для беспокойства и ты о них знаешь.

- Я без понятия.

                Имрахил внезапно почувствовал, что перед ним находится точная копия покойного Денетора, только более молодого и более мягкого. У него было остроумие Денетора и упрямство Боромира.

-Ты ведь знаешь, что Боромир не сможет больше вести за собой армию, - наконец произнес он. - И даже если солдаты последуют за ним, это будет чистой воды безумием. Слепой командир не имеет права вести солдат в сражение.

- Боромир не идиот. Да и Арагорн это прекрасно понимает.

- Ну да. Вот только вчера именно это и проделал Боромир.

- Он? Но как? - Фарамир приподнялся на локте. - Ты имеешь в виду, что мой брат участвовал в сражении?

- Да. Он повел отряд стражников на орков и спас городские ворота и весь город.

- Но как Арагорн позволил ему это сделать?

- Так Арагоррн об этом ничего не знал. Он вообще был уверен, что Боромир находится в Рохане, который ему было приказано не покидать до конца войны. Боромир просто проигнорировал его приказ.

- Да, в этом он весь, - засмеялся Фарамир, откинувшись обратно на подушки. - Было бы смешно, если бы он поступил иначе.

- Точно.

- Боромир рисковал жизнью, спасая Минас-Тирит и его жителей. Неужели вы бы поступили по-другому в то время, когда вашей стране угрожает опасность?

- Я ничего другого не ожидал от Боромира, но именно в этом и есть наша проблема. Фарамир, откинь на время в сторону восхищение братом и подумай как политик. Ты понимаешь, что твой брат руководствуется в первую очередь эмоциями? Ты понимаешь, что он все равно не откинет в сторону собственную гордость? Ты понимаешь, что я сейчас говорю правду о твоем брате?

- Да.

- А теперь подумай - Что будет делать человек, который знает, что у него забрали законное право? Ты ведь понимаешь, о каком праве я веду разговор?

- Да, право власти по праву рождения.

- Вот именно. Из-за слепоты от лишился права командовать армией. Из-за возвращения короля он лишился права власти. И я вижу только два варианта развития ситуации. Первый. Он бросает вызов королю и начинается война.

- Которая означает его смерть, - прошептал Фарамир.

- И второй вариант. Он вешает свой меч на стену, чтобы тот собирал пыль, а сам становится тем, кого он всегда презирал. Слабым, бесполезным, бесполезным солдатом, от услуг которого все отказались.

                Фарамир ничего не ответил. Имрахил наклонился и сжал его руку, вложив в свои слова всю искренность:

- Я боюсь за него, Фарамир. Когда я смотрю на него, то вижу только поражение и отчаяние отважного человека.

- Но есть третий вариант.

- Какой?

- Мой брат принимает судьбу такой, какая она есть и служит Королю.

- Боромир не таков, чтобы принять такую судьбу.

- Вы слишком суровы к нему. Он очень сильный человек и справится с трудностями.

- Под сильным человеком ты понимаешь, конечно же, гордого человека? Ведь Боромир прежде всего гордый человек? - Фарамир не нашел что ответить. - У него гордость и высокомерие Денетора. Так что случится с этим сильным человеком, когда его гордость будет попрана? Что случится с человеком, когда из-за слепоты стал беспомощным и вынужден постоянно принимать помощь? Скажи честно, Фарамир, ты действительно считаешь, что твой брат настолько сильный человек? Может, ты просто выдаешь желаемое за действительное?

                Фарамиру потребовалось несколько минут, чтобы обдумать слова Имрахила. Он смотрел в окно, на лице же застыла маска боли. Имрахил терпеливо ждал. Когда Фарамир заговорил, его голос звучал устало.

- Я не знаю. Но брат, которого я помню, не вынес бы такую участь. Он...

- Он закончил бы точно так же, как и его отец, - закончил его мысль Имрахил.

- Да.

- Гордость и отчаяние - смертельная смесь.

- Но человек, с которым я говорил не был уже тем братом, которого я знал. Он изменился.

- Но яд отчаяния уже разливается по его душе. Конечно, он старается бороться с этим. Но скрывает отчаяние за бравадой и дикими выходками вроде его обороны ворот, но оно отравляет его все сильнее и сильнее.

- Не знаю, возможно, ты и прав, - встряхнул головой Фарамир. - Но даже в этом случае я считаю, что только Боромир может быть Наместником. Не надо окончательно растаптывать его гордость!

- Я знаю и мне это причиняет боль. Мы все любим Боромира, но прежде всего мы должны думать о судьбе Минас-Тирита. И если я прав и Боромиру суждено повторить судьбу отца, то мы должны приложить все силы, чтобы предотвратить его падение.

- Так что же вы хотите от меня? Чтобы я занял место брата подле Арагорна? Чтобы я заточил его в темницу, где единственным его собеседником будет только его тюремщик?

                Имрахил вздрогнул от такой кровавой картины, нарисованной Фарамиром. Но ведь чертов Халбарад наверняка именно этого и добивается!

- Нет, Фарамир. Я бы убедил Боромира в том, что его обязанность перед Гондором - это уступить тебе кресло Наместника. Он сделает это. Для тебя.

- Да, - голос Фарамира звучал мягко и одновременно угрожающе. - Возможно, что он именно так и поступит. Но почему вы пришли с этими сомнениями именно ко мне, а не сразу к Арагорну?

- Арагорн дал клятву, что только Боромир и никто другой будет Наместником Гондора. Но не нарушит свою клятву никогда, разве что Боромира сам его попросит об этом.

- Кажется, я начинаю понимать, - Фармир пристально посмотрел на Имрахила. - Я убеждаю Боромира и Арагорн вроде как не при чем. Кривой дорожкой идете, князюшка.

- Возможно, это и кривая дорожка, - Имрахил отвел глаза от Фарамира, ему было стыдно посмотреть ему в лицо. - Но я должен пройти её до конца. Я не могу уклониться от выполнения моих обязанностей.

- И кто же вывел вас на эту дорогу? Никогда не поверю, что все это придумали вы.

- Это верно, я не один. Меня попросил об этом Халбарад. Но есть и другие и их очень много.

- Конечно же, есть... Уж чего, а врагов и недоброжелателей у брата всегда было предостаточно.

- Я вполне допускаю, что среди них много старых врагов Боромира. Но я хочу предупредить тебя насчет Халбарада - не доверяй ему. Он говорит красивые слова о благе Гондора, но его ведут только зависть и неприязнь к твоему брату.

- И все-таки ты прибыл по его поручению...

- Я прибыл сюда, потому что я действительно думаю о благе Гондора. Но, к сожалению, не всегда наши союзники обладают чистотой помыслов.

                Выражение лица Фарамира замерло, его глаза были где-то далеко, в глубине памяти. Имрахил почти что не дышал, только ждал. Ждал, когда Фарамир наконец заговорит.

- Я знаю о тех испытаниях, которые выпали на долю брата. Я не буду сейчас говорить о них, потому что это не моя тайна и я не вправе разглашать её. Но я вот что скажу вам - мой брат встретил более сурового врага, чем Саруман. Он боролся против темноты, которая более страшна, чем просто слепота. И тот факт, что сейчас он жив и способен улыбаться, что он принял Короля - это не такая уж маленькая победа. И это дает надежду и для меня тоже. Но я боюсь другого. Я не знаю о всех его душевных ранах, а значит, я не знаю как они могут отравить его жизнь и как я могу ему помочь. Я не собираюсь примыкать к вам, Имрахил, но при этом я не отрицаю справедливости ваших опасений. Все, что я  могу пообещать вам, так это наблюдать за братом и помогать ему. Я подумаю над вашими словами.

- У нас мало времени. Скоро войска выступают в поход...

- ... И мой брат приложит все  усилия, чтобы сохранить город до вашего возвращения. И тогда вы сами убедитесь в своей неправоте.

- Я надеюсь на это.

- Так оно и есть. И думать сейчас надо не о том, что Наместником стал слепой человек, на долю которого выпали страшные испытания. А о том, что наша армия должна победить врага. Вот это сейчас важно.

- Но ты обещаешь подумать над моими словами?

- Хорошо, я подумаю.

- Тогда я спокоен, - Имрахил встал с постели и пожал руку Фарамиру. - Если у меня будет еще время, я обязательно навещу тебя до отъезда.

- Или я навещу вас. Надеюсь, что за эти два дня мне станет легче и я смогу проводить армию.

- Я буду рад этому, - искренне улыбнулся Имрахил. - Прощай, Фарамир.

- Прощай.

                Когда Имрахил покинул комнату, от другой стороны коридора Фарамир услышал голоса. Он сразу признал хрипловатый голос брата и высокий голос Пиппена. Они звучали все ближе, но тут раздался грохот и громкие крики.

- Гил? - услышал Фарамир ошеломленный голос брата.

- Да, милорд. Вы будете смеяться, но это опять я, - послышался незнакомый женский голос. - Я прошу прощения, милорд. Это моя оплошность.

- Гил, это опять виноват я. Как всегда. Что было в ведре, Гил? - Фарамир удивился тому, каким кротким и виноватым стал тон брата.

- Ничего, только грязная вода, милорд.

                Эта служанка смеет смеяться над Боромиром? Фарамир был в шоке. Он снова прислушался, втайне надеясь, что сейчас Боромир задаст этой нахалке хорошую трепку.

- Гил, давай я помогу тебе убрать это.

                ... Конец света... Боромир точно сошел с ума... У Фарамира даже потемнело в глазах. С тех пор, как брат ослеп, он стал человеком!

- Ну что, милорд.. Милорд, аккуратнее! Лужа! - раздался жуткий грохот, сопровождаемый знакомой руганью Боромира. - Милорд, вы целы?

- Я прошу прощения, Гил. - огорченно вымолвил Боромир. - Я не должен так вести себя перед леди.

- Вы точно сильно ударились, - уверенно сказала служанка.

- Нет, ну в самом деле... Я не должен был...

- Что вы, милорд! Мне даже приятно было! Любая знатная девушка Минас-Тирита отдала бы половину приданого только за то, что вы так изящно высказались при ней.

- Гил, я...

- Милорд, давайте я помогу вам встать! Вот так... Аккуратнее... Вам надо обсохнуть!

- Ну, Боромир, и видок у тебя! - рассмеялся хоббит. - Ты бы только видел себя - мокрый, лохматый. И твой плащ уже все кругом закапал!

- Ну, спасибо, Пиппен, - прохрипел Боромир. - Умеешь успокоить.

- А какой беспорядок ты устроил!

- Вы бы лучше, уважаемый, посмотрели на тот беспорядок, что сами устроили в коридоре! - прикрикнула служанка. - Скачете по всему коридору и заляпали весь пол мокрыми следами. Лучше бы брали пример с Наместника - стоит локально и капает только на собственные сапоги. Немедленно берите тряпку и вытирайте! Я не собираюсь по второму разу вытирать этот коридор!

- Я думаю, что об этом лучше попросить лучшего воина Гондора, - Пиппен запрыгал на одной ноге в сторону комнаты Мерри. - Уж он то с тряпкой совладает лучше, чем я.

                Боромир так и не вошел в комнату Фарамира. Тот услышал только удаляющиеся шаги, приглушенные бормотания служанки, вытирающей пол, грохот её ведра, передвигаемого по каменному полу. Фармир повернулся на бок и закрыл глаза.

                Слишком многое произошло за этот день... Слишком много положили на его плечи. Он не переставал думать о страшных предсказаниях Имрахила. Сегодня он выстоял, он не позволил столкнуть себя с братом. Ему дали небольшую отсрочку и надо придумать, как действовать дальше. Как действовать в этой дворцовой интриге, на кону которой стояла жизнь старшего сына Денетора.  

Перейти к главе 11